Подозреваются все - Страница 17

– Обернусь и дам тебе в морду! Можешь быть уверен, что успею!

– Фигу ты успеешь. Попробуй!

– И попробую!

Слово за слово, и они приступили к воссозданию действий преступника с таким жаром, что мы с Веславом забеспокоились, как бы число покойников в нашем бюро вскоре не увеличилось. Лешек душил Януша моим собственным шарфом, причём, будучи ниже его, забрасывал его не на шею, а на глаза, демонстрируя тем самым совершенную неспособность к убийству; напротив, Януш, выведенный из себя неудачными попытками, вместо того чтобы согласно уговору обернуться и стукнуть Лешека по физиономии, начал его тоже душить. Наконец они одумались и оставили свои усилия.

– Действительно, – неохотно признал Лешек, растирая шею. – Как ему это удалось? По-моему, убийца имел такие же шансы быть задушенным самому.

– А может, именно так и было? – заинтересовался Веслав. – Может быть, это Тадеуш кого-то душил, а кончилось всё наоборот?

Мы коротко обговорили эту проблему, стараясь не особенно углубляться, так как трудно было бы строить какие-то догадки при стольких неизвестных обстоятельствах. Всё здесь было странно, и нам пришлось с этим согласиться.

– Панове, возвращаемся к теме! Сколько у нас всего подозреваемых?

– По-моему, большинство. Давайте лучше посчитаем, сколько у нас невиновных.

Мы составили список работников, разделяя их на две группы, и пришли к неоспоримому выводу, что следственным властям в нашем бюро явно грозит помешательство. Из двадцати четырёх человек, присутствовавших в мастерской во время совершения преступления, подозреваемых у нас было тринадцать!

– Тринадцать – фатальная цифра, – заявил Веслав. – Как они справятся? Ирена, на тебя вся надежда, ведь ты уже нашла убийцу. Ты говорила, что знаешь, кто это!

Конечно, я знала, кого перед этим придумала, но решила ни за какие сокровища мира в этом не признаваться. Я начала чувствовать суеверный ужас перед своим собственным проклятым воображением. Мне пришло в голову, что, быть может, высказывая публично свои чудовищные фантазии, я оказала какое-то влияние на человека, который убил Тадеуша. Может быть, он уже носился с этой мыслью, но не знал, как её реализовать? Может быть, это я натолкнула его на эту идею, спровоцировала его?.. Если бы не мои идиотские вымыслы, может быть, не было бы никакого преступления?..

Я почувствовала себя нехорошо. Нечего скрывать, я тоже виновата в этом. Ещё совсем недавно Тадеуш был тут, в комнате, разговаривал с нами, стучал себя пальцем по лбу, слушая наши дурацкие шутки, а теперь лежит мёртвый в конференц-зале… Лежит мёртвый, убитый кем-то, кто несколько часов назад участвовал в нашей игре, вызванной моей фантазией… А потом воплотил её в жизнь. Кто-то из нас, кто-то из нашего симпатичного, дружного коллектива… Кто???!..

Я смотрела на Лешека, Веслава, Януша, яростно спорящих о способах удушения, и ни одного из них не могла представить себе в роли преступника. Нет, это не они! А другие? Работающие в других отделах? Ведь кто-то же это сделал? Не могу же я теперь сидеть, как памятник на постаменте, и чего-то ждать, если сама спровоцировала это убийство. Ничего не поделаешь, я сделала огромную глупость и теперь должна что-то предпринять. Я должна найти убийцу, который находится где-то тут, на расстоянии нескольких десятков метров от меня, это человек, которого я хорошо знаю и который убил другого, тоже хорошо знакомого мне человека…

Обуреваемая жаждой немедленных действий, я совершенно забыла о приказе следственных властей, поднялась и, не обращая ни на кого внимания, вышла из комнаты.

Сразу за дверями я натолкнулась на Алицию, которая тоже нарушила приказ, запрещающий покидать своё рабочее место.

– Выпьешь кофе? – спросила она и оживлённо добавила: – Каспер сошёл с ума.

– Конечно выпью. Как это – сошёл с ума?

– Ещё один кофе! – крикнула Алиция в направлении каморки с кухней. – Не знаю точно, думала сначала, что он пьян, – но нет. Исключительно трезвый. Он отказался давать показания.

Я заинтересовалась.

– Ты шутишь Как это отказался?

– Всё время сидел молча, в конце концов этот тип из милиции задал ему какой-то вопрос. Он даже не дослушал до конца и сразу заявил, что отказывается отвечать. А дальше у него что-то заело, и он постоянно это повторяет, даже если его ни о чём не спрашивают. Отказался отвечать даже на вопрос, сколько времени он тут работает.

Перед глазами у меня стоял образ Каспера, смотрящего молча в окно с упрямым выражением лица, курящего сигарету за сигаретой. Мне стало как-то не по себе. Во время дальнейшего течения событий я довольно часто испытывала это чувство, но сейчас это было в первый раз, и я ещё к нему не привыкла.

Просьбу оставаться на своих местах нарушили, видимо, почти все, в приёмной администрации не было ни Веси, ни Ядвиги. Зато там непрерывно сновали милиционеры, ведущие какие-то таинственные исследования, а в конференц-зале сверкала вспышка, видимая в те мгновения, когда туда открывалась дверь. Мы устроились со своим кофе около стола Ядвиги, потому что представители власти мешали нам гораздо меньше, чем наши коллеги.

– Думаю, что он кого-то прикрывает, – сказала Алиция, покачивая задумчиво головой. – Я не допускаю, что это сделал он сам, потому что знаю его целых двадцать лет… Если кого-то прикрывает, то одного из двух: или её, или его.

– Монику или Кайтека? А его самого исключаешь?

– Исключать не исключаю, потому что Каспер способен на всё, но я не думаю, что…

Алиция вряд ли ошибалась говоря, что Каспер способен на всё. Его терзало трагическое несоответствие между душой и телом. Телу было 49 лет, а душе – 20. Душа делала его человеком вспыльчивым, безрассудным, с трудом управляющим своими чувствами… Хорошо, но при чём тут Тадеуш? Их не связывала ни любовь, ни ненависть; иногда они, правда, вместе выпивали, но это же не повод для убийства!